Конституционный суд вынес важное для многих россиян решение. Касается оно острого вопроса, который обсуждают взрослые, - можно ли родителям наблюдать за ребенком с помощью современных программ слежения?
Первая мысль многих - конечно, нельзя. Мы же вмешиваемся, пусть и в маленькую еще, но частную жизнь. Да и вроде по закону для того, чтобы следить за человеком, должны быть серьезные основания. И не у соседа, а у правоохранительных органов. Ну и, на минуточку, силовикам такую слежку за человеком может разрешить только суд.
Вот только абсолютное большинство родителей с таким ответом не согласятся. Свой ребенок - это самое главное в жизни, и дополнительное внимание к тому, что творится вокруг него, никогда не будет лишним.
И в итоге отвечать на вопрос пришлось главному суду страны. Конституционный суд заявил, что информацию, полученную со смартфона ребенка, в который поставили программу родительского контроля, нельзя назвать вмешательством в частную жизнь.
И суд, чьи решения нельзя оспаривать, а можно только исполнять, разрешил родителям использовать эту информацию для обеспечения безопасности несовершеннолетних.
Поставила подобный вопрос перед Конституционным судом ситуация вокруг жителя Владивостока Павла Вильке.
У гражданина не все в порядке было с семейной жизнью, его жена ушла от него с двумя детьми. Сын Павла, которому на тот момент исполнилось семь лет, с отцом общался и как-то пожаловался на мать. Со слов ребенка, мама ему зачастую грубила.
Тогда отец поставил на его телефон программу родительского контроля, которая самопроизвольно делает краткие соединения между гаджетами ребенка и родителя и позволяет убедиться, что с ним все в порядке. Подчеркнем отдельно, что эта программа была абсолютно официальным продуктом, который продается легально в отличие от массы подпольных аналогичных программ.
На запись в телефоне мальчика попадали голоса граждан, которые были рядом с ним в квартире. А позже эти записи были использованы при разводе. По заявлению бывшей жены против Вильке возбудили уголовное дело по статье 137 Уголовного кодекса РФ.
Эта статья карает за "Нарушение неприкосновенности частной жизни". К слову, под эту уголовную статью подпадает информация с фотографий, аудио- и видеозаписей, и даже с медицинских карт граждан. И кроме солидного штрафа за нарушения по этой статье можно уехать в места не столь отдаленные на пять лет.
Судя по выводам местных судей, Павел просто удовлетворял свое любопытство и занимался сбором информации. Он обжаловал такое решение. Кассация и апелляция разошлись в оценке действий гражданина. По мнению самого Вильке, такая ситуация стала возможной после исключения из статьи 137 УК РФ уточнения о том, что деяния должны быть совершены "из корыстной или иной личной заинтересованности граждан".
Конституция декларирует неприкосновенность частной жизни, но не уточняет, какой круг сведений о человеке составляет его личную тайну
А отец доказывал, что он не подсматривал и подслушивал, а руководствовался исключительно благими намерениями. Он только стремился защитить своего сына.
И Конституционный суд РФ, изучив аргументы отца, посчитал, что он прав.
КС сослался в первую очередь на наш Основной Закон. Конституция декларирует неприкосновенность частной жизни, но не определяет, какой круг сведений о человеке составляет его личную тайну, каждый определяет это сам.
Поэтому право граждан на свободный поиск и распространение информации может быть реализовано только с учетом положений статьи 17 Конституции РФ: "Осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц".
В итоге Конституционный суд сказал, что мужчина ни в чем не виноват. Суд признал за родителями право на доступ к сведениям о частной жизни других лиц, "если программное средство и полученные с его помощью сведения используются исключительно в целях реализации прав и обязанностей по обеспечению безопасности несовершеннолетнего ребенка".
А вот положения статьи 137 Уголовного кодекса РФ признаны не противоречащими Конституции. Само же дело Вильке, как записал Конституционный суд в своем решении, подлежит пересмотру.
Высшая судебная инстанция страны специально подчеркнула, что федеральный законодатель вправе конкретизировать вопросы допустимости в пределах использования программных средств родительского контроля.
